Утро поражало своей свежестью. Прохладный ветерок гулял повсюду, играя листьями деревьев, волосами прохожих, городской пылью, всем, чем только можно было играть. Облака плыли по небу с просто фундаментальным спокойствием, словно их несла старая, опытная и широкая река по имени Время. Ничто не нарушало всеобщего спокойствия, солнце неспешно обогревало все живое и неживое, а люди в большинстве своем еще мирно нежились в постелях.
Том держал Бетти за руку. Они оба нервничали, Том очень переживал, что рядом нет Сида, но он знал: это как экзамен.
Сказать, что дом Ванессы Форд впечатлял – значит ничего не сказать. Он просто ошеломлял. Кем бы ни была мамочка Бетти – деньги она зашибала немалые. Или же это был отец Бетти, возможно, какой-нибудь миллионер.
Дом выглядел роскошно, имел три этажа и огромный палисадник со всевозможными благоухающими цветами. В саду можно было услышать щелканье ножниц садовника, а у двери стояла миловидная девушка, которая размеренно и лениво подметала порог дома. «Наверняка старики еще спят» - подумал Том. Но его опасения развеялись, когда на лоджии второго этажа вдруг показалась Ванесса в одной ночной рубашке. Она вышла на утренний воздух, потянулась и тут увидела неожиданных гостей. «Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро» - с улыбкой вспомнил Том песенку Винни Пуха.
- Доброе утро, миссис Форд! – воскликнул он.
- Зачем вы здесь? – с ненавистью закричала старушка, впиваясь взглядом в свою родную дочь.
- Мы хотим поговорить, - спокойно ответил Том.
- Это очень важно, мама, - добавила Бетти, и Том по давлению ее ладони понял, с каким усилием она произнесла последнее слово.
Ванесса немного поколебалась, но все же разрешила им войти. Едва ступив на асфальтовые дорожки этого цветочного царства, Том утонул в море разнообразных ароматов, от чего у него сразу же закружилась голова. Белые тюльпаны, рыжие орхидеи, темные розы, желтые бархатцы, розовые пионы, красные маки, голубые гладиолусы… Все они обрушивали на Тома Гордона волны, целые цунами своих ароматов.
Изнутри дом был куда напыщеннее, чем снаружи. Громоздкая, непропорциональная мебель создавала ощущение легкой неуютности, которое смягчалось наличием камина и теплых ковров.
- О чем вы бы хотели поговорить? – холодно спросила Ванесса, стараясь не смотреть на Бетти.
- О Салли, - Том засунул руки в карманы и принял «независимую» позу. Он стоял, немного отклонившись назад, сделав непроницаемо доброжелательное выражение лица. Он стремился к тому, чтобы излучать уверенность и хоть как-то помочь бедной Бетти, ведь та чувствовала себя словно на операционном столе.
- Что вам нужно от несчастной малышки? – голос Ванессы зазвучал чуть более напряженно.
- Мы хотели бы сообщить вам, что забираем ее, - голос Тома звучал настолько доброжелательно, словно он пропагандировал хипповские принципы. – Бетти Форд является ее родной матерью и хотела бы забрать ее, так как она выписалась из реабилитационной клиники и теперь имеет полное право заниматься воспитанием ребенка.
- У вас нет никаких доказательств! – фыркнула Ванесса.
- К счастью, есть, - Том достал из заднего кармана бумагу, где языком деловых бумаг было сказано то же самое, что он произнес до этого. – Вот расписка главного врача. Бетти будет посещать оздоровительные центры, где ей помогут полностью очистить свой организм. Сейчас же она закончила курс детоксикацию организма, и к наркотическим веществам больше не притронется.
- Это все лишь слова! – усмехнулась Ванесса. – Она уже через неделю будет сидеть на героине. Не знаю, кто ее тогда спас, кто вызвал скорую, но я бы этого ублюдка придушила собственными руками! Надо же было додуматься – спасать наркоманку! Она ведь даже не человек!
Бетти побагровела.
- Заткнись! – отчетливо, сквозь зубы проговорила она. – Что ты знаешь о моей жизни? Я люблю свою малышку и не позволю тебе отнять ее у меня!
- Молчи-ка лучше, дрянь, - Ванесса сдвинула брови. – Это из-за тебя Салли родилась неполноценной!
- Мэм, извините, но не вижу в этом ничего предосудительного. Конечно, Бетти совершила множество ошибок. Но разве вы их не совершали? Например, когда привели любовника домой, - неожиданно произнес Том.
- Замолчите! – испуганно завопила старуха. – Откуда вам известно?
- У нас надежные и правдивые источники информации, - довольно улыбнулся Том. Он говорил исключительно наугад, но ему казалось – он видит стервозную бабенку насквозь. – По этим документам Бетти имеет полное право забрать Салли домой, где ее уже ждет Чарли Грэйд, отец Салли Форд, и в целом теперь весьма состоятельный человек.
Ванесса с ненавистью смотрела на Бетти. Бет отвечала ей тем же.
- Я тебя ненавижу, - громко и четко произнесла Бетти.
Ванесса, которая, очевидно, сама хотела произнести эту фразу, развернулась и пошла прочь со словами:
- Сейчас я вызову полицию, они-то уж точно разберутся с вашими поддельными документами!
- Не судите о других по себе! – посоветовал ей вслед Том.
И тут произошло решающее событие этого дня. На лестничном пролете появилась Салли. Сейчас малышка выглядела немного иначе, чем в день их первой с Томом встречи: волосы были покороче, одета она была уже не в голубое платьице, а в милую белую маечку и джинсовую юбку. Увидев Бетти Салли неожиданно пронзительно закричала:
- МАМА!!!
Все прямо подпрыгнули. Ванесса схватилась за сердце и осела на кресло, Бетти бросилась вверх по лестнице, спеша обнять своего любимого ребенка, а Том все так же стоял, засунув руки в карманы, и не веря своим глазам, широко улыбался. Все получилось просто поразительно легко, но что было еще поразительнее: он совершенно не ждал ничего плохого, как это могло бы быть раньше, когда он словно бы жил с девизом «если все хорошо, то сейчас непременно случиться что-то ужасное!» Том внезапно понял, что Сид каким-то невероятным образом переломал все его предрассудки, ненужные внутренние углы, об которые так часто бились его близкие, все то, что мешало ему жить полной и счастливой жизнью.
Бетти обнимала дочку, а Салли больше не произносила ни слова. Том подумал: «А может, это правда был шок, поэтому малышка ничего не говорила? Может быть, будучи еще совсем маленькой, она пережила нечто такое, из-за чего ее нервная система перестроилась так, что она не могла говорить? Хотя, возможно, это просто невероятное, необъяснимое исцеление благодаря силе любви ребенка и матери. Кто знает?»
Том посмотрел на Ванессу. Та молча сидела в кресле, никуда не глядя. Том прищурился и его посетили странные мысли: «Она, наверно, очень несчастна, раз так жестока!» И Том испытал неподавляемое желание поговорить с Ванессой, как бы противна она ему ни была. Он поднялся по лестнице, подошел к Бетти и Салли, улыбнулся девочке и сказал Бетти:
- Вы пока погуляйте, я скоро вас догоню.
- Хорошо, - Бетти была так счастлива, что даже не стала спорить.
Когда они вышли, Том направился к Ванессе. Она все так же неподвижно сидела в кресле, следя за ним глазами. Ее лицо было напряжено и словно стянуто. Том отметил про себя, что она уже довольно старо выглядит, хотя в действительности ее возраст лишь приближается к пятидесяти – Бетти сказала ему, что Ванессе в этом году будет 49. «Жизнь преподносила ей много стрессов. И продолжает преподносить» - подумал Том.
- Ванесса, я бы хотел поговорить с вами.
- Вы уже сделали это, - снова попытка взглянуть сверху вниз, и снова неудача. Как и в первый день их недолгого знакомства.
- Но мне кажется, мы не все друг другу сказали, - мягко предположил Том.
- Да? Что же вы еще хотите мне сообщить? – Ванесса словно бы оскалилась, хотя Тому могло просто показаться. – Кто вы вообще такой? Новый хахаль моей доченьки?
- Я просто ее друг.
- Друг, который трахает ее, а после предлагает новую дозу? – в глазах Ванессы внезапно блеснули слезы.
- Вы ошибаетесь, - как можно мягче ответил Том, хотя ее слова были ему неприятны. – У меня к вам только один вопрос. Вы разрешите мне задать его?
- Задавайте, а после оставьте меня в покое! – она закурила длинную женскую сигаретку.
- Зачем вы забрали Салли?
Ванесса долго мучила Тома своим тяжелым взглядом, раскуривая сигарету. Она думала. Том предположил, что миссис Форд и сама не знает ответа на этот вопрос. Но он ошибся.
- Конечно, вы считаете, что я редкостная дрянь, - неспешно начала старушка. – Наверняка в глазах Бетти я так и выгляжу, но на самом деле сердце у меня есть. Мы с отцом пытались привить нашей дочери отличный вкус, обучить ее всему, что сейчас требуется знать человеку для полноценной жизни, мы одевали ее в дорогие эксклюзивные вещи, мы делали для нее все. Но как только она повзрослела и пошла в среднюю школу, оказалось, что все наши старания напрасны! Ее ничего не радовало! Она приходила со школы, приносила полный дневник пятерок, но оставалась грустной и замкнутой. Мы недоумевали, мы пытались поговорить с ней, мы даже наняли частного психолога, но и он ничего не смог добиться от нашей дочери. Она ведь просто потрясающе упряма! Закончив школу, она отказалась получать дальнейшее образование. Это был первый шокирующий сюрприз, который она преподнесла нам. Мы попытались объяснить ей, что без образования она попросту не выживет в современном мире, но она ничего не хотела слушать. В тот период мы часто ссорились, она не хотела нас видеть, и в итоге вовсе ушла из дома. Мы с мужем только усмехнулись: чтобы наша Бетти жила где-то, кроме своего богатого родительского дома? Мы были абсолютно уверены, что она вскоре вернется, все же менять роскошные апартаменты на маленькую комнатушку где-нибудь в общежитии у друзей – это абсурд, посудите сами. Однако наша дочь оказалась сильнее, чем мы полагали. Она не вернулась, лишь однажды прислала письмо, в котором сообщала, что нашла истинное наслаждение в своей жизни, что живет в какой-то компании рокеров и хиппи, что они друг другу как братья и сестры, и что она вряд ли вернется теперь домой. Конечно, мы были не в восторге, но связаться с ней не могли, так как она не оставила обратного адреса. Тогда мы наняли частного детектива, который помог ее разыскать. И мы нашли ее. Тогда она еще не была наркоманкой, но зато уже вешалась на этого убогого тощего паренька, Чарли, кажется. Мы пришли в ужас при виде того, как они живут. А Бетти лишь усмехнулась и сказала, что теперь свободна от тех оков, которыми мы ее всю жизнь окружали. Мы предъявили ей ультиматум: либо она возвращается домой, либо она нам больше не дочь, ведь это такой позор для нас, состоятельных и уважаемых людей, иметь дочь-хиппи. Она сказала, что останется со своими новыми друзьями, что не в силах больше выносить нашего образа жизни. Я сказала ей, что раз она так считает, то на нашу материальную помощь может не рассчитывать. После чего мы покинули ее. А через некоторое время она явилась на порог нашего дома с огромным животом и сообщила, что я скоро стану бабушкой. Не знаю, с кем она спала, да мне, в общем-то, плевать на отца ребенка. Я сказала ей, что мы польщены, но нельзя стать бабушкой, не имея дочери. Она ушла, хотя перед этим мы сильно повздорили, даже разбили вазу стоимостью в 1000 долларов. И больше я не видела Бетти до сегодняшнего дня. Когда мне позвонили из больницы и сообщили о том, что она едва не умерла от передозировки, я даже немного обрадовалась, - она подняла глаза на Тома. – Понимаю, звучит чудовищно, но к тому времени я уже давно не считала Бетти своей дочерью. Мне предложили взять Салли к себе на попечение, я сообразила, что если откажусь, это сильно запятнает репутацию нашего семейства и мою в особенности, поэтому у меня просто не было иного выхода. Но вот теперь, благодаря вам, газеты напишут: «Старая вдова отдала внучку на воспитание своей невменяемой дочке-наркоманке и ее очередному любовнику». Вы этого добивались?
- Спасибо за столь искренний и правдивый рассказ, - сказал Том, немного пораженный услышанным. – Я действовал исключительно по собственному желанию и инициативе, у меня даже в мыслях не было того, в чем вы меня пытаетесь обвинить. Я, конечно, сожалею о запятнанной репутации, но, позволите ли вы сказать кое-что вам на прощание?
- Говорите, - кивнула Ванесса.
- Знаете, что останется после вас, Ванесса? – Том сощурил глаза, рассматривая пожилую женщину в мельчайших деталях. – Вы все твердите о деньгах, состоянии, уважении в обществе, о репутации. Эти вещи все забудут. Я не знаю вещей более пустых, чем те, о которых вы так восторженно и возмущенно толкуете. У вас нет дочери, некому больше продолжать вашу семью. Вы одиноки, хотя, возможно, у вас есть подруги из светского общества. Но разве они значат что-то для вас? Признайтесь себе, Ванесса, после вас в этом мире ничего не останется, кроме вашего роскошного дома, который скоро будет продан кому-то еще богаче и состоятельнее, чем вы. В чем же был смысл вашей жизни? Будет ли вас хоть кто-то вспоминать и говорить: «Да, какая жалость, что ее больше нет с нами»? Стоило ли вообще жить, если вся ваша жизнь сводилась к заработку денег и их же трате? Подумайте над этим, Ванесса. После всего сказанного мне очень жаль вас. А теперь я ухожу, мы с Бетти и Салли едем домой. До свидания и всего хорошего.
Том вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Он понимал, что опустошил несчастную старушку, что она теперь сидела в своем мягком комфортном кресле, словно на штыках и в шоке осмысливала его слова. Он был уверен: все, что он сказал, не пролетело мимо ушей Ванессы Форд, и теперь, если она примет эти слова всерьез, она будет очень несчастна. Так же несчастна, как Бетти в тот момент, когда было принято ее ужасное решение уйти из этой жизни. Том понимал, что в некотором роде это месть, и он не желал мстить. Но он не мог уйти просто так, не раскрыв этой старой женщине глаза. Сейчас же он был очень подавлен, на душе словно лежала груда камней, казалось, они почти ощутимо давят на грудную клетку. Сейчас он отдал бы все, лишь бы увидеть Кимберли, поскольку она казалась единственным человеком, который выслушал бы и понял его чувства.
Бетти и Салли играли неподалеку от дома миссис Форд. Том остановился и посмотрел на них со стороны: они были так прекрасны! Они были живы, счастливы и свободны. «Почему же мне так тяжело и грустно?» - с горечью подумал Том.
-Эй, Том! – окликнула его Бетти. – Мы едем домой?
- Да, - кивнул он с улыбкой.
Бетти подхватила малышку на руки и побежала к Тому Гордону.

***

Том сидел на кухне, залитой лунным светом. Он не понимал, что с ним творится. Из глаз медленно капали слезы, прямо на стол и на линолеум. Он так давно не плакал… почти забыл, как это делается.
- Эй, Томми, ты чего? – раздался в темноте тихий, удивленный голос Сида.
- Я, - Том быстро закрыл глаза ладонями. – Все в порядке. Как здорово, что ты появился снова!
- Только не говори, что скучал по мне! – попросил Сид, темным силуэтом присаживаясь на противоположную табуретку. – Чего нос повесил?
- Не знаю, мне так тяжело, - Том решился пожаловаться.
- Понимаю, - лицо Сида приняло участливое выражение. – Это нормально, наверное. Честно говоря, у меня такое тоже было, когда я впервые открыл кому-то глаза на его жизнь. Всегда чувствуй боль, которую причиняешь другим людям, чтобы не сделать им слишком больно.
Том вздохнул и окончательно взял себя в руки. Не было ничего глупее, чем распускать нюни перед Сидом Стэтчесом.
- Тем не менее, я хочу поздравить тебя. Ты отлично справился, а эта непонятная тяжесть скоро пройдет. Ты только скажи мне, что собираешь делать дальше?
- Честно говоря, я хотел съездить к маме, - признался Том. – Я недавно почувствовал, что надо ее навестить, она меня практически полгода не видела.
- На самом деле гораздо дольше, - заметил Сид.
- Сид, поговори со мной, - попросил Том. – Может, снова спустимся в твой мир?
- По-твоему, в него все же спускаются? – Сид кривовато улыбнулся. – То есть, ты полностью подвержен стереотипу загробной жизни.
- Ну извини, я не хотел тебя обидеть.
- Да я не обижаюсь, - засмеялся Сид. – Просто я хочу, чтобы ты уяснил: мой мир находится попросту в иной плоскости, в плоскости астрального сознания, в плоскости проекционного образа из моей головы, называй как хочешь, но он настолько далек от вашего «реального» мира, ты даже представить себе не можешь. Поэтому в него невозможно спуститься, или подняться, в него можно просто перенестись. Я вряд ли смогу тебе это объяснить, пока ты еще жив, а когда ты умрешь, объяснения просто не понадобятся: тебе и так все станет ясно.
- Ну так мы можем еще раз побывать там? – снова спросил Том.
- Неужто тебе так там понравилось?
- Ну да. Там красиво. И тихо.
- Хорошо, - Сид улыбнулся своей неповторимой ехидной улыбкой и хлопнул в ладоши. Свет луны померк.
Они стояли на обширном поле, ноги Тома щекотала белая трава. В небе тускло светилась луна, однако теперь она была приколочена гвоздями, отчего по многих местах ее диск сильно потрескался. Заметив, с каким любопытством Том разглядывает светило, Сид небрежно протянул:
- Ну, скотч плохо ее держал, пару раз она уже отваливалась. Пришлось гвоздями прибить.
- Потрясающе, но зачем тебе это? – удивился Том. – Разве ты не можешь просто приказать ей прилепиться на место?
- Не пробовал, но и не хочу. Мне хочется соблюдать некую правдивость всего происходящего в моем мирке, если правдивость в подобном месте вообще имеет право на существование. Я собственноручно приносил сюда стремянку и собственноручно приколачивал лунный диск к небесам – разве это не здорово? Я бы хотел чувствовать себя хоть в какой-то мере живым, чтобы не терять связи с вами, с теми, кому я стремлюсь помочь.
- Глупо, по-моему.
- Возможно, - согласился Сид. – Но мне так нравится.
Они прошлись по белому полю, где наверняка не обитало ни одной мыши или лягушки. Том вообще чувствовал повсюду такое запустение, что сомнений не оставалось: этот мир мертв, как и его создатель. Параллельно он подумал, что у него самого такого мира нет, и это заставило Тома задуматься над тем, куда же ему предстоит попасть после смерти. Он спросил об этом Сида.
- Откуда же я могу знать? – усмехнулся Сид. – Я не читаю твои мысли, не подсматриваю твои сны, - он осекся. – Впрочем, один раз я все же подсмотрел.
- Когда?! – Том не мог поверить своим ушам, хотя всегда подозревал Сида в подобных вещах.
- Когда мы с тобой допоздна сидели на крыше. После этого я проводил тебя, а когда ты уснул, подсмотрел кусочек твоего сна.
- И что же мне снилось? – Том все еще был в шоке.
- Тебе снилось, что вы с Кимберли гуляете по моим белым полям, которые порой становятся черными, а в небе сияют звезды. Вот все, что я увидел. Хотя, нет, не совсем. Еще ты видел, как я бегу вам на встречу, только мне не 28, как сейчас, а 7 лет. Видимо, ты сильно впечатлился в тот день, прими мои извинения. Ты же раньше не видел сны, верно?
- Ну, может только пару раз, - Том пожал плечами.
- Вот именно, - Сид внезапно снова достал откуда-то свой черный плащ. – Не хочешь полетать?
- А ты умеешь?
- Том, ну почему ты так любишь строить из себя дурака? – Сид выглядел искренне удивленным.
Он тщательно завернулся в черную бархатную материю, скрылся в ней почти весь, лишь немного оставив на виду свою лохматую черную макушку, а после резко распахнул плащ. Теперь он вовсе не был Сидом Стэтчесом – это был почти Граф Дракула. Зубы Сида выросли и теперь казались еще острее и белее, уши заострились на кончиках, волосы торчали во все стороны, а глаза сияли ярко-красным цветом. Плащ же трансформировался в огромные черные крылья. Стэтчес преобразился в самого настоящего вампира, и теперь пугал куда больше, чем простой паренек трупной наружности.
- Ну так что? Полетаем? – спросил он, как всегда бешено вращая глазами.
С этими словами он подхватил окаменевшего от ужаса Тома и взмыл в небеса, к самому диску Луны и еще дальше. Воздух в этом мире был мертв, как и все остальное, но благодаря мощным хлопкам крыльев Сида-вампира поднялся ураганный ветер. Том едва мог удержаться на спине этого нереального существа. А Сид все набирал и набирал скорость, он совершал убийственные виражи и закручивал в воздухе целые смерчи, несколько раз делал мертвую петлю, а иногда взмывал так высоко, что будь они в мире живых, Том бы погиб от холода и разреженности атмосферы. Это было страшно, ново и так захватывающе, что порой Том вообще забывал, что он – человек, ему начинало казаться, что он – какое-то странное существо, которое всю жизнь только и делало, что летало вот такими замысловатыми фигурами.
Когда Сид наконец приземлился, голова Тома кружилась так, что, едва он слез со спины Стэтчеса, небо вдруг резко перевернулось и оказалось прямо над ним, а вокруг него шумела белая мертвая трава.
Сид сложил крылья, скрывшись за ними, и они снова превратились в плащ. Он аккуратно сложил его и довольно посмотрел на Тома.
- Ну, что, понравилось? Только не пробуй сейчас говорить: есть опасность, что тебя вывернет. И не кивай мне! Вообще не делай никаких движений еще примерно полчаса или больше, если потребуется. Извини, что пришлось так тебя раскружить, просто я так давно не летал, одному это вовсе неинтересно делать. Я пойду, посмотрю, все ли в порядке в замке, а потом вернусь, и, если ты будешь в состоянии, отправлю тебя домой.
Том лежал, смотрел на звездное небо, не в силах надышаться этим мертвым, но прекрасным воздухом, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, единственное, что он сейчас мог делать, это пытаться восстановить свое дыхание и осторожно опускать и поднимать веки вновь и вновь.

Источник: